Было это в храме Курама, когда Ёсицунэ исполнилось девять лет; он сидел на коленях у настоятеля Токобо, а настоятель беседовал с неким гостем. И сказал гость:
    Экие чудные глаза у этого мальчика. Поведайте мне, чей он родом?
   Это отпрыск императорского конюшего левой стороны,  ответил Токобо.
   Вот как? Ну, много хлопот доставит он дому Тайра в предбудущем времени. Сохранить таким людям жизнь и оставить их в Японии  да это всё равно, что вскормить тигров и выпустить их на широкие поля! Ведь, войдя в возраст, он непременно поднимет мятеж. Слышишь, мальчик? При каком-нибудь таком случае не забудь обратиться ко мне. Мой дом во владениях Симокавабэ, что в провинции Симоцукэ.
   Гостем был, конечно, Мисасаги, и теперь, вспомнив его лестные слова, Ёсицунэ подумал: а не проще ли обратиться за помощью к нему, нежели продолжать путь в далёкий край Осю? Он сказал Китидзи:
    Поезжай вперёд и жди меня в Муро-но Ясиме. Я повидаю кое-кого, а потом нагоню тебя.
   И он отправился к Мисасаги, а Китидзи скрепя сердце тронулся дальше дорогой в край Осю.
   Подъехав к резиденции Мисасаги, Ёсицунэ увидел, что хозяин её не иначе как преуспевает, ибо у ворот стоит на привязи немалое число осёдланных лошадей. Он заглянул внутрь: там толпились человек пятьдесят старых и молодых челядинцев. Он поманил одного и сказал:
    Ступай доложи обо мне.
   А ты откуда?
   Из столицы, там я встречал твоего господина.
   Челядинец пошёл и доложил.
   Что за человек?  спросил его Мисасаги.
    С виду весьма достойный.
    Раз так, зови сюда.
   Когда Ёсицунэ вошёл, Мисасаги сказал:
    Поведайте, кто вы такой.
    Мы встречались, когда я был маленьким,  произнёс в ответ Ёсицунэ.  Вы, наверное, забыли меня. У настоятеля Токобо в храме Курама вы предложили обратиться к вам, когда я начну своё дело. И я явился с надеждой на вас.
   Выслушав его, Мисасаги в смятении подумал: «Экая напасть на мою голову! Мои взрослые сыновья все в столице и состоят при особе Сигэмори, старшего сына великого министра. Если я примкну к Минамото, они пропадут ни за грош».
   Поразмыслив несколько времени, он сказал так:
    Рад вас приветствовать. Благодарю за доверие. Однако примите во внимание: вы вкупе с братьями вашими за мятеж Хэйдзи были обречены казни, и Киёмори волею своей удостоил вас пощады только лишь потому, что приблизил к себе некую особу из павильона на углу Сюдзяку и Седьмого проспекта. И хоть неведомы сроки ни молодым, ни старым, но стоит ли вам затевать что-либо, пока жив Киёмори?
   Выслушав его, Ёсицунэ подумал: «Ведь эта мразь первый в Японии дурак и трус!» Однако сила была не на его стороне, и с тем тот день и кончился. Тогда Ёсицунэ сказал себе: «Раз пользы от него никакой, то и жалеть его нечего». Глубокой ночью он поджёг дом Мисасаги, да так, что спалил весь дотла, а сам скрылся, подобно тени во мраке.
   Он рассудил, что задуманной дорогой проехать ему вряд ли удастся, ибо на равнину Ёкота, в Муро-но Ясиму и на заставу Сиракава пошлют людей ему наперехват. Поэтому он пустил коня вдоль реки Сумида и бросил поводья: быстроногий конь, проделав двухдневный переход всего за один день, домчал его до места под названием Итахана в провинции Кодзукэ.